Часть 3. Свадьба

Глава 1

- Фобос, какого черта ты здесь делаешь? – Корнелия выплюнула изо рта порцию булавок и гневно воззрилась на принца.
На лице мужчины, прислонившегося к дверному косяку, не дрогнул ни единый мускул. Но до ответа все-таки снизошел.
- Вид Седрика в бигуди меня убивает.
- О, так вот как надо было побеждать Меридианского тирана! – драматически воздела руки к потолку Ирма. – Надо было отловить Седрика, накрутить и подсунуть под светлейшие очи! И Фобос сам бы добровольно сложил с себя полномочия.
Упомянутая личность лишь презрительно фыркнула. Но Водная чародейка все не унималась:
- А вообще я в кои-то веки согласна с Корнелией! На невесту до свадьбы мужчины не должны смотреть!
- А я думала, это только к жениху относится… - голова Хай Лин со взметнувшимися от резкого движения хвостиками вынырнула откуда-то из-за пышной юбки Элион.
- В любом случае, - вмешалась в назревающий спор Тарани, - он ее брат, так что вряд ли поверье его касается.
- Его присутствие меня нервирует! А у меня в руках колющие предметы! – возмутилась Корнелия, взмахнув булавками.
- Судя по застывшему лицу моей сестренки, - поморщившись, бросил Фобос, - то даже если ты пару раз ее уколешь, она этого просто не заметит.
Девчонки как по команде перевели взгляды на Элион. Свет Меридиана стояла, послушно вытянувшись по струнке и подняв руки параллельно полу. На ее лице действительно застыло странное выражение: настолько испугано-счастливо-растерянное, что Корнелии идея взаправду уколоть ее разочек показалась не такой уж и кощунственной.
- А кроме того, - Фобос, казалось, уже основательно обустроился в девчачьей комнате, - они там все отвратительно пьяные.
- То есть как пьяные?! – ужаснувшись, встряла молчавшая доселе Вилл.
Принц смерил ее тяжелым взглядом.
- Если кто не в курсе, оповещаю: вчера тут отгремел мальчишник. Я еще узнаю, кто именно из ваших друзей, - это слово Фобос выделил особо, отчего присутствующие девушки слегка покраснели, - сообщил Седрику о существовании подобного обряда. Но вчера меня просто поставили перед фактом, когда в наш дом завалилось пятеро подростков с количеством алкоголя, явно в несколько раз превышающим положенное их возрасту. Еще за ночь они несколько раз порывались смотаться в некий бар, чтобы посмотреть на голых девочек, - на лицах Стражниц уже вполне спокойно можно было поджаривать яичницу, - но к моему несчастью, смуглый парень каждый раз вспоминал, что в этом баре есть возрастной ценз, и пустили бы туда разве что только его самого да Седрика. Поэтому они всю ночь пили, пели, орали, включали на полную громкость телевизор, перепачкали всю кухню, разгромили гостиную, завалили все свободное пространство бутылками, добрую дюжину раз заказывали пиццу… К вашему сведению, за все время общения с Седриком я впервые увидел его нетрезвым прошлой ночью. Зрелище, должен сказать, то еще. А что самое неприятное, так это то, что Калеб, притащившийся с моей сестренкой, - укоризненный взгляд в сторону Элион пропал – та по-прежнему мало реагировала на окружающую обстановку, - сидеть с ними отказался, и я был вынужден лицезреть его всю ночь! Ибо спать в творившемся шуме было нереально.
На этом пассаже Фобос замолчал, сохраняя каменное выражение лица, но в душе не без удовольствия разглядывая обескураженных Стражниц.

* * *

Тем временем в комнате Седрика происходило следующее.
- Эрик, да отойди ты, наконец, от кровати! – вновь обратился к черноволосому пареньку Мэтт. – Девчонки сказали, что если мы помнем костюм еще раз, гладить будем сами! Лично я ЭТО гладить отказываюсь!
Эрик опасливо отодвинулся как можно дальше от белоснежного костюма из какой-то мягкой и чрезвычайно приятной на ощупь, но при этом кошмарно легко мнущейся ткани.
- Почему он вообще белый? – поинтересовался он. – Разве жениху не положено быть в черном смокинге?
- Такая традиция! – подал голос Седрик, удобно расположившийся перед трюмо.
Он протянул руку, чтобы любовно погладить меридианский шелк. Костюм жениха и платье невесты шились уже на Земле, но ритуальную ткань для них доставили с Меридиана. Правда, в ателье пришлось долго отбиваться от излишне любопытных швей, но Седрику с его обаянием удалось запудрить им мозги без особых объяснений.
Однако движение змееоборотня не осталось без комментариев.
- Эй, парень, ты не дергайтесь! – возопил Питер. – У меня ж горячий завиватель! Еще бы чуть-чуть, и твои волосы остались бы у меня в руках!
- Очень мило бы вышло, - хмыкнул с подоконника Калеб.
Это была его первая фраза за все утро. Усевшись на это свое место, он не участвовал в общем разговоре, лишь сверля Седрика и Питера тяжелым взглядом. Впрочем, если первый все видел и игнорировал бывшего Шептуна умышлено, то второй просто не замечал его. Услышав голос повстанца, Питер удивленно поднял на него глаза, будто впервые обнаружив присутствие этого человека в комнате. Во вчерашнем мальчишнике Калеб участия не принимал, да и вообще как-то оказывался седьмым лишним. Внезапно голову брата Тарани посетила поистине «гениальная мысль». Просияв, Питер ударил себя по лбу свободной рукой:
- А ты-то чего такой мрачный? Твою он, девушку, что ли, отбил?
- Это еще кто кого у кого отбил! – в один голос выдали Седрик и Калеб. Последний, в раздражении от того, что в кои-то веки совпал во мнении со своим врагом, фыркнул и отвернулся. Змееоборотня это немало позабавило, однако смех превратился во вскрик, перешедший в злое шипение – рука Питера все же дрогнула, и горячие щипцы коснулись белокурой головы. Настала очередь Калеба довольно ухмыльнуться.

* * *

Девушкам все-таки пришлось смириться с присутствием Фобоса в комнате, однако ценой воцарившейся тишины. В мужском присутствии женские темы будто исчерпали себя. Тревожно посмотрев на ставшее почти прозрачным от душевного напряжения лицо Элион, Корнелия решила спасать положение. Лихорадочно соображая, чего бы такого сказать, она спросила первое, что пришло на ум:
- А что, Сандры на свадьбе не будет? Или она решили оставить всю работу нам, а сама появится лишь в самый драматический момент?
Вопрос, вне всяких сомнений, был выбран самый подходящий. Фобос, как раз в этот момент усаживающийся на подлокотник кресла, вздрогнул и промахнулся, едва не загремев на пол. Только то, что он успел ухватиться за расположившийся рядом столик, спасло принца от попадания в крайне неловкую и еще более крайне неприятную ситуацию. С трудом вернув себе равновесие и для надежности усевшись все-таки в само кресло, он соизволил ответить:
- Я дал согласие на свадьбу только на том условии, что и духу ее здесь не будет! Нечего поощрять ее матримониальные планы.
- А разве Элион нужно твое согласие? – елейным голоском протянула Ирма. – Я думала, раз она, как никак королева…
Фобос заметно поморщился при упоминании титула сестры.
- Ей – не требуется. А вот Седрик приносил мне вассальную присягу и вступать в брак может лишь с моего разрешения…
- Нет, ну я так не могу! – прервал речь принца отчаянный вопль Хай Лин.
Все дружно обернулись к ней. Маленькая китаянка, успевшая встать на табуретку позади Элион, безрезультатно билась с волосами юной королевы. Легкие и тонкие, будто осенние паутинки, они выскальзывали из пальцев, не желая складываться даже в подобие прически. У Хай Лин на глазах появились слезы. Наклонившись, она тронула Элион за плечо.
- Эля, извини… Я обещала тебе шикарную прическу – но ничего не получается… Если только все намертво залить лаком…
- Ни в коем случае! – возмутилась Корнелия. – Лучше уж тогда сразу парик брать – натуральнее смотреться будет.
С тяжелым вздохом Фобос поднялся со своего места, и в душе ругая на чем свет стоит и Элион и Седрика, и Стражниц, и Землю с Меридианом за компанию, пинком отодвинул табуретку. Хай Лин замахала руками, и Тарани с Вилл пришлось подхватить ее, чтобы она не упала.
Развернув сестру к себе, принц собственноручно взялся за ее голову. Макушка Света Меридиана, как и четыре года назад, по-прежнему доставала ему едва до солнечного сплетения. Но если прикрыть глаза, можно подумать, что это свои собственные волосы он держит в руках. Слишком тонкие, вольнолюбивые – их нельзя принуждать. Только уговорить, убедить, что так будет лучше. Прядку за прядкой изящные бледно-смугловатые пальцы укладывали локоны почти такого же цвета. Одна за другой шпильки подкалывали завитки: тяжелые, из старинного серебра, они, обладая собственным достоинством, привыкли касаться венценосных особ. И не безродным девчонкам теребить их своими перепачканными чернилами пальцами.
Последним штрихом на высокую прическу легла серебристая диадема. Два нежных локона вились, окаймляя юное лицо и смягчая его форму, а сзади на спину падал целый водопад.
Закончив, Фобос все так же небрежно, как куклу, повернул сестру к Стражницам. Его лицо оставалось неподвижным, однако после восхищенного вздоха девушек в серебристых глазах мелькнуло мрачное удовлетворение.
- Вау, - первым дар речи вернулся к Ирме. – С такими талантами – и дурью маяться…
Принц лишь неопределенно хмыкнул и направился обратно к облюбованному креслу. Он уже почти устроился в нем со всеми удобствами, когда прозвучал голос Элион:
- Спасибо…

* * *

- Ну вот, закончил…
Особой уверенности в голосе Питера не было. Вообще, он довольно слабо представлял себе творимый им же процесс, но от помощи Калеба и Мэтта Седрик отказался сразу, резко и бесповоротно, Джоэль благоразумно опоздал, а Эрик с Найджелом посмотрели на завиватель с таким ужасом, что пришлось брать дело в свои руки. Впрочем, если не концентрировать внимания, можно представить себе, что это волосы Корнелии. Вот ее бы локоны Питер расчесал бы с удовольствием…
- Благодарю.
Мечтательные размышления прервал отнюдь не девичий голос, и изящная, но сильная рука настойчиво забрала у брата Тарани горячие щипцы. Отсоединив электроприбор от сети, Седрик лично взялся за расческу, превращая вольную завивку в ровные волны. На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Однако надолго Калеба не хватило. Взгляд зеленых глаз пристально следил за размеренными движениями змееоборотня, провожая каждую белокурую прядку.
- Великолепно, лорд Седрик. Я так понимаю, Вы всерьез собрались затмить невесту? Впрочем… Думаю, это будет не так уж сложно.
Рука змееоборотня замерла в воздухе. Юноша медленно обернулся, и его прозрачно-голубые глаза, потемнев до василькового цвета, сузились.
- А вот здесь я вежливо, но настойчиво попрошу тебя заткнуться. Моя принцесса – самая очаровательная девушка из всех, что мне встречались. Это чистая и светлая красота… Но тебе, ошибке природе, этого, конечно же, не понять.
Это стало последней каплей. Издав неопределенный звук, Калеб уже почти соскочил с подоконника, однако попал в крепкие объятия Мэтта и Джоэля.
- Э-эй! Стой, парень! Где это видано, чтобы дрались ДО свадьбы? – поправив очки, Джоэль ненавязчиво подтолкнул бывшего повстанца обратно к окну. – Вот обвенчаются, погуляем, выпьем – а потом можешь бить направо и налево!
- А кстати… - Эрик лихорадочно подыскивал, на чтобы сменить тему разговора. – Кстати… Седрик, а шафер-то у тебя кто?
- Фобос, - машинально ответил змееоборотень, продолжая сверлить Калеба взглядом – впрочем, взаимно.
- Погоди, - Питер помотал головой. – Он же брат Элион? – получив подтверждающий кивок, парень продолжал: - Ну тогда, раз здесь нет их родителей, то ему вести ее к алтарю.
В комнате воцарилась звенящая тишина. Из «щелок» глаза Седрика расширились до размера царских пятаков. Калеб же почувствовал, что ноги отказываются его держать, и удерживается он в вертикальном положении лишь благодаря рукам Мэтта и Джоэля. Его начал разбирать дикий хохот.
- Фобос… принцессу… - больше ни одного слова ему выговорить не удалось, и, захлебываясь от смеха бывший повстанец все-таки сполз на пол.
Змееоборотень смерил его неодобрительным взглядом, однако уже с следующую секунду этот самый взгляд радостно вспыхнул мстительным огоньком. С деланно серьезным видом, он заявил:
- Ну что ж, раз Фобос не может оказаться в двух местах разом, придется оказать нам любезность тому, кого Элион уважает – боюсь, правда, без особых оснований. Моим шафером придется стать тебе, Калеб.
Смех замер на губах экс-Шептуна.

* * *

Наконец, все были готовы. Хай Лин добровольно вызвалась пройти к парням, дабы выставить их из дома.
Первоначально думали собираться в обиталище Фобоса и Седрика, однако мама Корнелии, за все эти годы так и не догадавшаяся, что ее старшая дочь – Стражница Кондракара, каким-то невероятным чутьем узнала о предстоящей свадьбе. Настояв на том, что готовиться к свадьбе в доме жениха по меньшей мере неприлично, миссис Хейл, на корню прервав робкие возражения супруга, пожертвовала квартирой на последнем этаже элитного дома. Поэтому теперь предстояло выпихнуть и жениха, и прочих лиц мужского пола, дабы они успели спуститься вниз и занять предназначенные для них машины.
Успешно выполнив свою нелегкую миссию (Седрик умудрился собираться чуть ли не дольше Элион), Воздушная чародейка вернулась к подругам. С момента ее ухода места в комнате Корнелии заметно уменьшилось, ибо к присутствующим присоединились Элизабет Хейл и Лилиан.
- Мама, ты уверена, что нам стоит брать с собой эту мартышку? – на лице Корнелии явственно читалось отвращение. – Она же совершенно не умеет себя вести!
- Корнелия! – голос ее матери прозвучал возмущенно. – После таких слов я подумаю, что вести себя не умеешь ты!
Девушка набрала в легкие воздух, чтобы продолжить спор, но вмешалась Лилиан.
- А без меня нельзя! Я буду сыпать лепестками! – и она энергично взмахнула корзинкой, обдав всех, стоящих рядом светлыми звездочками.
- Да ты их даже до первого этажа не довезешь, - скривила губы чародейка Земли. – Все в моей комнате и останется. Кстати, уберешь потом их отсюда!
Миссис Хейл решительно пресекла назревающую ссору, выпихнув из комнаты и участниц спора, и остальных девушек, и Фобоса. Элион уже собралась последовать общему примеру, однако Элизабет мягко поймала ее за руку.
Помнится, этот юноша, Седрик, пространно объяснил ей, что лучшая подруга ее старшей дочери воспитывалась приемными родителями. Что-то про сложную ситуацию, про то, из-за чего Элион пришлось уехать из Хитерфилда…
Поверить-то Элизабет поверила – почему-то не поверить было трудно, однако ей не понравился ни мрачный «старший брат», ни сам жених, которого женщина определила как «типичного хлыща». Если бы такого привела домой Корнелия, мать бы взбунтовалась, но Элион не была ее дочерью. Поэтому Элизабет ограничилась тем, что, наклонившись к так и оставшейся миниатюрной девочке, тихо спросила:
- Элион, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но все-таки, скажи мне – только честно! Ты, случаем, не.. беременна?
Юная королева вздрогнула и пораженно посмотрела на маму подруги. Та растолковала ее взгляд по-своему.
- Я ни в коем случае не виню тебя! Я так понимаю, в твоей жизни случились определенные трудности, а этот парень – он, конечно, очень красивый, к тому же намного старше. Так что ничего удивительного, что однажды ты запуталась и…
- Что Вы, миссис Хейл! – к Элион, наконец, вернулся дар речи. – Вы ошибаетесь! Седрик и я… У нас даже не было ничего, он уважает меня…
Девушка покраснела, но румянец на ее щеках был не стыдливым, а именно смущенным. Элизабет облегченно вздохнула и обняла ее – осторожно, дабы не помять платье.
- Ну что ж, раз это спокойный и осознанный выбор… Тогда желаю счастья!
Выйдя из комнаты, Элион из объятий матери попала в объятия дочери: Корнелия, успев спровадить всех остальных вниз, дожидалась подругу. Едва Свет Меридиана переступила порог, чародейка схватила ее за руку. Элион даже улыбнулась про себя – жест точь-в-точь повторил движение Элизабет Хейл… Интересно, Корнелия осознает, насколько она похожа на свою мать?
- Элион, я просто должна тебе сказать! – прервала ее размышления подруга. – Долго думала, говорить или нет – в конце концов, это твоя жизнь и выбор за тобой… Но это ОЧЕНЬ ответственный выбор! Мне кажется, ты идешь на поводу у Седрика. Мы все отлично знаем, как он умеет забалтывать и «подкидывать» идеи. Тебе надо еще раз обо всем хорошенько подумать!
- Я думаю об этом вот больше трех лет! – Элион поджала губы и в этот момент стала поразительно похожа на своего брата. – С тех самых пор, как мы выслали их в Кондракар, мне нет покоя. Я так надеялась, что смогу позабыть – но это выше моих возможностей! У меня больше нет сил. Пусть я лучше совершу ошибку, чем буду так мучаться дальше.
Юная королева осторожно вынула свою руку из сжатых ладоней подруги и прошлась по гостиной. Сделав несколько глубоких вздохов, она вновь обернулась.
- Я понимаю, что Седрик – прожженный лгун и сволочь. Но при этом он сволочь совершенно искренняя! Он негодяй не по злобе, а по природе своей.
- Ты все это понимаешь – и все равно выходишь за него замуж?! – голубые глаза Корнелии изумленно распахнулись.
Элион попыталась потереть переносицу, но вспомнив, что на ее лице лежит слой косметики, отдернула руку.
- В том-то и дело, что с любым другим человеком каждый раз думаешь: врет он или говорит правду. С Седриком такой проблемы нет. Он врет всегда – по определению! Вернее, он почти всегда говорит правду… Но стоит ему ее произнести – и она становится ложью. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
В ответ Корнелия лишь покачала головой.
- Нет, боюсь, что не понимаю. Впрочем, что я даю тебе советы – мне бы с собой разобраться… Ладно, идем вниз, нас, наверное, уже все заждались.

* * *

- Нет.
- Но Ваше высочество…
- Я сказал НЕТ, - голос Фобоса звучал исключительно спокойно, чему явно противоречили яростно сверкающие глаза. – Слушай один раз, повторять не буду: это ваша с Элион затея. Это она захотела отмечать свою свадьбу в Хитерфилде по земным обычаям. Это ты с энтузиазмом поддержал этот бред. Дело ваше. Я и так уже переступил все возможные рамки. Я тебя отпустил. Я терпел вашу пьянку прошлой ночью. Я выдержал все утро в обществе своей сестрицы и Стражниц – но вести эту мелкую… - принц издал странное шипение, практически проглотив неприличное слово, которым окрестил юную королеву, - под ручку перед целой толпой – НИ-ЗА-ЧТО.
- Но там вовсе не толпа… - осторожно попробовал вклиниться Седрик.
- Толпа начинается с двух человек, - отрезал Фобос.
Собеседники стояли чуть в сторонке от собравшегося во дворе элитной многоэтажки народа. Официально все ждали момента, когда спустится невеста. Периодически девушки пытались впихнуть парней в машины, но те на основании того, что жениху вздумалось именно сейчас выяснять отношения с будущим шурином, предпочитали «дышать свежим воздухом».
- Но Ваше высочество… Я Вас умоляю… - лицо змееоборотня в данный момент являло собой воплощение мольбы. Он даже попытался рухнуть на колени, однако был остановлен своим повелителем:
- Не вздумай! Думаю, моя сестрица будет не в восторге, если ты заявишься на церемонию бракосочетания в грязных брюках.
Мольба сменилась отчаяньем. Фобос почувствовал, что его ярость постепенно сходит на нет. Вообще, наблюдать за потрясающей сменой выражений на лице Седрика и при этом злиться на него было решительно невозможно. Змееоборотень менял их, как маски, мгновенно преображаясь. Изменялось все до мельчайших деталей: каждая черточка лица, осанка, даже выражение подозрительно честных голубых глаз. Вот и сейчас в глубине этой синевы зародились слезинки. Одна из них, накопив достаточно влаги, скатилась по гладкой коже, оставив на щеке изящную, переливающуюся серебром дорожку.
Принц зажмурился и выставил перед собой руки.
- Шут, - процедил он сквозь зубы. – Паяц. Петрушка балаганный.
Тишина.
Открыв глаза, Фобос устало вздохнул.
- Ну хорошо, хорошо. Силы небесные, не верю, что я это сказал!
- Мой принц, - Седрик сделал еще одну попытку упасть на колени, но на сей раз Фобос, не ограничиваясь словами, схватил его за плечи и развернул в сторону машин.
- Век не расплатитесь, - в ухо змееоборотня проникло раздраженное шипение. – Однажды я этот день вам припомню…

Глава 2

В виске упрямо пульсировала… нет, не боль, но неприятно давящее ощущение. Сколько Фобос себя помнил, он терпеть не мог любые «общественные события». Вот уж воистину справедлива фраза «меньше народу – больше кислороду». Когда кругом собирался народ, носился, что-то подправлял, напоминал, советовался, обменивался, принц явственно ощущал, что ему начинает не хватать воздуха.
К счастью, сейчас выпала короткая передышка. Девушки ушли занимать места в зале, Седрика мужская «группа поддержки» увлекла в противоположную от королевской семьи сторону. То, что Калеба вынудили стоять рядом со змееоборотнем во время церемонии, Фобоса изрядно позабавило – настолько, что он даже почти забыл о своей роли в готовящемся действе… Но сейчас об этом пришлось вспомнить: в этой небольшой комнате, из которой большие двери вели как раз в зал церкви, рядом с ним находилась и Элион. Правда, если вспомнить, кому что предстояло – это он находился здесь рядом с ней, но принц просто физически не мог ставить себя после сестры.
К слову, о сестре. Нет, он решительно не понимает женщин! Сперва она была радостной и чуть ли не висела на Седрике (учитывая разницу в росте и в массе – на нем могли висеть хоть десяток Элион, но не в этом суть). Во время сборов стояла как соляной столб, а вот сейчас… Судя по звукам, всхлипывает. Они что, сговорились сегодня? Ну ладно, у Седрика слезы были фальшивыми – зато приносящими выгоду. А эта-то что рыдает? Будто насильно замуж выдают. Да скажи она сейчас, что передумала – Стражницы ее на руках отсюда унесут! Или это изощренный вид мазохизма?
Размышления Фобоса прервало осторожное прикосновение к его ладони. От неожиданности мужчина вздрогнул и едва не подпрыгнул, воззрившись на сестру. Нет, ну ведь только что в противоположном углу всхлипывала! Как она здесь оказалась?
По бледным щекам текут слезы, которым попавшаяся по пути тушь придает специфический цвет. Решительно, Седрик изображал скорбь куда эстетичнее. Впрочем, эта-то не изображает…
- Элион, - Фобос сделал паузу, подыскивая подходящие слова. Так и не найдя их, он пошел самым простым путем. – Я не гожусь в утешители. Я не люблю тебя. Ты всегда была для меня помехой, неприятностью, досадой. С момента зачатия до сегодняшнего дня так было, и ничем другим для меня ты никогда не станешь.
- Я понимаю, - юной королеве очень хотелось произнести это твердо, однако предательский всхлип все равно прорвался сквозь кордон. – Просто… Ну, ведь других родственников у меня нет…
- Скоро будет, - выразительный взгляд в сторону зала ясно давал понять, кого принц имеет ввиду.
- Седрик? – на лице девушки появилась чуть растерянная улыбка. – Но разве он женится на мне не по твоему приказу? В смысле, я думала, что ему нужна корона…
Фобос удивленно посмотрел на сестру.
- Ты считаешь, что поэтому? Выходит, ты так плохо о нас думаешь – но при этом добровольно идешь в капкан?
Элион передернула худенькими плечиками, и принц с неудовольствием узнал собственный жест.
- А за кого еще? Выбор не такой уж большой… Конечно, на Меридиане хотели бы, чтобы я вышла за Калеба – все-таки он для них герой. Но после Корнелии – я не могу. Пусть они расстались, но поступив так, я не смогла бы смотреть в глаза лучшей подруги!
А Седрик… - на лице юной королевы снова мелькнуло растерянное выражение. – Он нравится мне, с самого начала нравился!.. Знаешь, Сандра как-то при мне упомянула, что женщина из двух зол выбирает не меньшее, и не большее, а вон то желтенькое, в симпатичный горошек.
- Очень хорошо, - сухо и абсолютно серьезно произнес Фобос. – Я передам Седрику, что он «желтенький, в симпатичный горошек».
Элион не удержалась и прыснула. Мужчина лишь приподнял левую бровь, давая понять, что причина столь частой смены настроений сестры оставались для него тайнами за семью печатями.
Однако объяснить ничего Свет Меридиана не успела: боковая дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась Лилиан. За ней попятам, стараясь не споткнуться на высоких каблуках, не зацепиться ни за что платьем и не растрепать прическу, следовала Корнелия. Поймать за руку свою младшую сестренку ей удалось лишь у самой двери, ведущей в зал.
- Стой, головастик! – отдышавшись, выпалила Чародейка Земли. – Совсем спятила, рано еще!
- Нет, пора! – Лилиан упрямо мотнула головой в сторону настенных часов. Те действительно показывали ровно два часа пополудни.
- Пора… - эхом отозвалась Элион. Тревога снова вернулась к ней, и девушка так сильно сжала свой букетик, что несколько стеблей сломались, пронзив внезапно воцарившуюся тишину оглушительным хрустом.
Корнелия внимательно посмотрела на подругу. От природы чуть смугловатая кожа юной королевы сейчас выглядела прозрачно-бледной, и искусно наложенная косметика положения отнюдь не спасала – напротив, она придавала лицу гротескно-кукольный вид. Почувствовав, что у нее во рту все пересохло, Чародейка Земли отпустила сестру и взяла в свои руки ладошку подруги.
- Элион… - сглотнув, произнесла она. – Ты еще можешь от всего отказаться. Я понимаю, что там, перед алтарем, ты не сумеешь сказать «нет», но здесь, Эля, здесь еще можно!
Свет Меридиана покачала головой.
- Спасибо, Корнелия. Я понимаю, что ты за меня беспокоишься, но… Но это мое решение. Я действительно все тщательно обдумала. Я ХОЧУ этого.
- Тогда… я пойду позову девочек, - Чародейка Земли взяла себя в руки, и ее голос прозвучал твердо.
Отвернувшись от подруги, девушка пару секунд смотрела на Лилиан. Старательно-невинное личико доверия, как всегда, не внушало, и Корнелия, решив не рисковать, пошла искать остальных Стражниц, надежно подцепив младшую сестренку на буксир.
Несколько мгновений Фобос и Элион стояли неподвижно. В этот момент они выглядели еще более похожими, нежели обычно – возможно, из-за того, что от напряжения губы Света Меридиана оказались плотно поджатыми, а меж бровей образовалась тревожная морщинка. На девичьем лице это выглядело немного пугающе и трогательно одновременно.
- Элион.
Голос брата заставил юную королеву вздрогнуть и обернуться. Фобос стоял к ней вполоборота, глядя в противоположную сторону. Казалось, он решает некий важный для него вопрос. Часы на стене неумолимо тикали, и принц, наконец, решился.
- Думаю, я должен сказать тебе одну вещь насчет Седрика. Можешь считать это своеобразным свадебным подарком – ибо если ты последуешь моему совету, то сможешь зажить вполне счастливой семейной жизнью… Насколько это вообще возможно.
Элион молчала, лишь внимательно смотрела на брата.
- Я слушаю, - просто сказала она.
Фобос, по-прежнему не глядя на нее, продолжал:
- Седрик – актер не только умом, но и всей своей природой. Он живет, чтобы играть – и играет, чтобы жить. Во-первых, помни, что по сути, у него практически нет своего собственного «я», и потому его нельзя ни обидеть, ни унизить. Не верь, когда он будет изображать обиду – это такая же игра, как и все остальное. Во-вторых, он приспосабливается к любой ситуации, мимикриярует к ней. Когда-то я, не учтя этого, совершил большую ошибку: сердясь на первые промахи в борьбе со Стражницами, я называл его «идиотом» и «бездарностью»… В результате Седрик под влиянием моего мнения действительно начал тупеть. То, что в начале было просто разовой неудачей, теперь превратилось в закономерность.
Так вот, если хочешь быть с ним счастливой, день за днем внушай ему что он тебя любит. Поняла?
Элион, завороженная внезапной откровенностью брата, ответила ему лишь широко распахнутыми глазами. Фобос тяжело вздохнул, но все же соизволил пояснить:
- Тебе надо говорить ему не что ТЫ его любишь – в своей неотразимости он и так уверен, а что ОН любит ТЕБЯ. Сперва он будет искусственно поддерживать эту роль – роль, которую собирается играть перед всем Меридианом, и потому не может себе позволить ударить в грязь лицом. Но потом проникнется ею настолько, что сам в это поверит.
На этом Фобос счел свой братский долг окончательно выполненным и замолчал. Свет Меридиана если и хотела сказать что-либо на это эпохальное откровение, то появление Стражниц в полном составе плюс Лилиан лишило ее такой возможности.

* * *

Калеб чувствовал себя крайне неудобно. Нет, то, что он стоял на некотором возвышении, а кругом расположилась глазеющая публика, его не смущало. На Меридиане и тронный помост был повыше, и народу собиралось побольше. Но там он купался в лучах заслуженной славы, а здесь…
Бывший повстанец слегка скосил глаза на расположившегося рядом Седрика. Тот стоял спокойно, едва заметно улыбаясь приятной, хотя и ничего не значащей улыбкой. Золотистые локоны аккуратно и покойно струились по белоснежной ткани костюма. Взгляд синих глаз устремлен к противоположной стороне зала – туда, откуда должна была появиться невеста.
И она появилась. Высокие двустворчатые двери распахнулись, впуская в зал сияющую и невероятно довольную собой Лилиан. Выражение ее торжествующего личика явственно свидетельствовало о том, что она совершенно искренне считает именно себя главным действующим персонажем происходящего.
Однако собравшиеся не успели вдоволь позабавиться этому, ибо практически сразу за Лилиан появились Фобос и Элион.
Наверное, впервые Элион не терялась на фоне своего брата. Предпоследнюю неделю до свадьбы Седрик едва ли не на коленях (впрочем, частенько бывало и без всяких «едва ли») вымаливал у принца разрешения самому выбрать костюм для любимого начальства, а последнюю наделю (уже однозначно на коленях) – согласия все-таки одеть выбранное.
Отчасти проблема этого самого выбора состояла в том, что по-настоящему Фобосу не шло вообще ничего, отчасти в том, что принц до сих пор почти на полторы головы возвышался над своей сестрой и, несмотря на худощавое сложение, раза в два был шире ее в плечах. Стоило этим двоим оказаться рядом – и юная королева терялась, будто надевала шапку-невидимку.
В результате Седрику все-таки удалось достичь некоего компромисса. Костюм для принца он выбрал строго классического (разумеется, для Земли) кроя. Он хорошо сидел на высокой и стройной фигуре Фобоса – правильно говорят, что нет такого мужчины, которому не шел бы классический костюм или военный мундир. Цвет же – светло-серый, с едва заметным жемчужным переливом – тоже шел как нельзя лучше, ибо любой яркий цвет напрочь убивал всю внешность этой семейки, а перелив как раз не давал «сливаться со стенкой». Тем более, что уже в церкви выяснилось, что он вдобавок являлся идеальным сопровождением к платью Элион: на его фоне атласная белизна будто становилось еще пронзительнее.
Судя по всему, задумка змееоборотня вполне удалась: брат с сестрой смотрелись вполне гармонично, не сливались, и принц не подавлял облик юной королевы, благодаря чему именно на нее устремились все взгляды.
Доведя сестру до алтаря и чуть ли не силой вложив ее ладошку в руку Седрика, Фобос развернулся и с явной неохотой присоединился к Стражницам, расположившихся в первых рядах.
Зал провожал невесту тишиной и изумленными взглядами. В основном здесь сидели бывшие школьники из Шеффилда – причем далеко не все вспомнили Элион сразу, когда Стражницы приглашали их на празднование ее свадьбы. И сейчас общие мысли, наверное, лучше всех высказал Мэтт, прошептавший:
- ЭТО – Элион Портрейт? Глазам не верю… Она такая… восхитительная!
Вилл вспыхнула до корней волос и закусила губу. В школе, как ей рассказывали девочки, Мэтт даже не замечал Элион – не факт, что он вообще был в курсе ее существования. Да и сама Элион уже успела позабыть про свою подростковую влюбленность – так неужели, чтобы привлечь его внимание ей потребовалось надеть свадебное платье?
Назревающий конфликт решила, как ни странно, Ирма. Как бы случайно пихнув Мэтта локтем под ребра, она толкнула гитариста в сторону Вилл. Зрительный контакт прервался, и юноша, смущенно пробормотав себе что-то под нос, виновато взял рыжеволосую девочку за руку.
От Корнелии все происходящее ускользнула. Наверное, в зале не было никого, кто бы смотрел на венчающуюся пару более пристально, нежели она.
Элион, казалось, отринула наконец все свои сомнения и тревоги. Она выглядела счастливой в тот момент, когда на ее тоненький палец скользнуло золотое колечко. Ее собственная рука чуть вздрогнула, когда она сама надевало кольцо Седрику – к счастью, тот успел повернуть свою руку так, чтобы не лишиться только что приобретенного знака супружества.
- А теперь жених может поцеловать невесту, - прозвучал размеренный голос священника.
Будто зачарованные, и Фобос, и Стражницы, смотрели, как Седрик медленно наклоняется к Элион и легонько касается ее губ нежным поцелуем – и как она отвечает ему.
Мгновение спустя зал взорвался восторженными криками и аплодисментами. Кроме самого факта свершения бракосочетание этот поцелуй означал, что с официальной частью торжества покончено, и впереди – празднование.

Глава 3

В первый раз Фобос увидел Седрика более двадцати лет назад. Королева уже давно пыталась пристроить к принцу хоть какого-нибудь компаньона – для повышения «социальной адаптации». Однако ее сын социально адаптироваться не желал, и все возможные претенденты на это довольно высокое положение при дворе отметались один за другим. В результате ее величество вынуждена была уступить уговорам лорда Сатора, хотя и старалась сперва не поддаваться и не давать возможности и без того чересчур быстро выдвинувшейся семейке подняться еще выше.
Довольный придворный тут же воспользовался высочайшим разрешением и немедленно притащил сына к принцу.
- Ваше высочество! Позвольте представить Вам моего сына Седрика.
Фобос с высоты своих одиннадцати лет покосился на юного протеже. Его взору предстало нечто маленькое, круглое, светлое и сияющее. Причем сияющее в буквальном смысле. У четырехлетнего Седрика сияло все: роскошные золотистые локоны, белоснежные острые зубки, обнаженные в счастливой улыбке, и огромные прозрачно-голубые глаза. Глаза светились особенно ярко, выражая при этом целый спектр эмоций из восторга, восхищения и безграничной любви.
Все это натолкнуло юного принца на мысль об умственной неполноценности сына лорда Сатора. Ибо у любого, у кого имелась хоть капля мозгов, в присутствии Фобоса моментально срабатывало чувство самосохранения. Вот у самого лорда-казначея оно сработало: оценив непередаваемое выражение на лице принца, он, нервно улыбнувшись и подпихнув сына поближе к новому господину, поспешно удалился, бросив напоследок:
- Надеюсь, что Седрик будет Вам полезен.
Не удостоив его отдельным вниманием, Фобос продолжал сверлить мальчика своим тяжелым взглядом. Однако выражение неестественно-безграничного счастья в глазах Седрика никуда не пропало. Принцу осталось лишь загадать, в какой час этот карапуз с ревом скроется за горизонтом.
Но принц не угадал. Ни в течение этого дня, ни в один из последующих Седрик никуда не делся. Напротив, каждое появление малыш встречал восторженным взглядом. Лишь много позже принцу удалось узнать причину этого загадочного явления: оказалось, что Седрик еще с несмышленого возраста наслушался возмущенных комментариев своей сестры в адрес его высочества, а человек, способный говорить Сандре «нет», с точки зрения мальчика заслуживал лишь наивысшей степени восхищения.
Этим восторгом Седрик оказался прикрыт и защищен как доспехами. Ни нарочитая грубость Фобоса, ни его вспышки ярости, ни постоянная раздраженность белокурого малыша просто не достигали. При этом мнение Фобоса о его умственных способностях ни на йоту не повысилось. Зато он обнаружил, что от Седрика действительно может быть польза.
Для начала принц довольно быстро приноровился сбагривать навязанному детенышу свою еду. До этого он длительное время просиживал за столом, тоскливо ковыряясь в тарелке. Количество пищи, предназначенное для его августейшей особы, Фобос искренне считал более чем излишним.
В Седрика влезало все. И его собственная порция, и порции его господина и вообще все, что попадалось съедобного в обозримом пространстве. А еще чуть позже обнаружилось и еще одно на редкость удачное качество: потрясающая артистичность. К удивлению Фобоса, малышу удавалось сидеть где-нибудь тихо в уголке и не путаться у него под ногами, но стоило кому-нибудь осмелиться по распоряжению королевы зайти поинтересоваться, а чем это они тут занимаются, немедленно вскакивал на ноги и с радостным лицом взахлеб начинал подробно и обстоятельно описание «счастливого детского быта». И даже когда ошеломленный этим словесным потоком придворный пытался тихонько выползти за дверь, Седрик с недетской силой удерживал его и продолжал свои словоизлияния. Лишь с большим трудом и далеко не с первой попытки несчастному удавалось вырваться из маленьких, липких от сладостей, но при этом удивительно цепких пальчиков и доползти до королевы, докладывая, что у его высочества все прекрасно, чудесно, весело – и вообще, как положено. Выходило так достоверно, что королева даже соизволила вынести лорду Сатору благодарность – за положительное влияние его сына на принца.

* * *

Принц вздрогнул и вернулся к реальности. Реальность, в частности, в лице Седрика и Элион, располагалась как раз напротив. Сестрица за прошедшие четыре года не особенно изменилась: разве что подросла немного да едва заметно оформилась… Что и под земной-то одеждой не слишком заметно, а уж под меридианскими балахонами, наверное, и подавно.
Зато изменения в Седрике, принц имел удовольствие лицезреть две трети своей жизни, на ее протяжении менялся радикально. Лет с десяти маленький белокурый колобок стремительно вытягивался и стройнел. Насколько Фобос понял из прозвучавших впоследствии путанных объяснений Седрика, в первую дюжину лет их вид почти полностью формируют свой змеиный образ. Учитывая, что в младенчестве обе формы не слишком различаются по размерам, а конечный результат – один в несколько раз превышает другой, за этот период возникает дикий дисбаланс, восстанавливающийся в следующие года. Змееоборотни растут всю жизнь, но в первый цикл они достигают основного размера, во второй формируется магический потенциал. Все последующие изменения по сравнению с этими двумя бурными и насыщенными периодами проистекают довольно спокойно.
Разительно менялось также и лицо. Фобос смотрел через стол на улыбающегося молодого человека, однако перед глазами его почему-то упорно стоял образ мальчишки с симпатичным, но в то же время в целом неприметной востроносой мордашкой, усыпанной бледными веснушками.
Так казалось принцу, ибо таким был ЕГО Седрик. Ибо Седрик был собственностью. Порой бестолковой, но неизменно удобно и… верной.
Точно, вот оно, то слово, которое все последние дни крутилось в голове у Фобоса.
Предателем Седрика могли называть только идиоты. С самого детства он считал своим господином принца, не воспринимая как правительницу даже королеву. Он служил ему, как наследнику, как правителю – и как изгнаннику. У обаятельного змееоборотня были все шансы после победы юной королевы завоевать ее прощение, милость, расположение – и даже удержать положение при дворе.
Но он предпочел остаться со своим господином, последовать за ним и в Кондракар, и на Землю. Фобос не обольщался на этот счет, как говорится «не верю я в безгрешность – сам грешен» (С). Принц вполне логично предполагал, что Седрик все же рассчитывает на триумфальное возвращение на Меридиан. Благодарность вернувшегося князя к своему единственному поистине верному сподвижнику должна была оказаться фантастической.
Теперь же, выходит, даже змееоборотень потерял последнюю надежду. Мысль о том, что Элион может понравиться ему сама по себе, принцу в голову не приходила. Фобос вообще никогда не думал, есть ли у Седрика какие-либо свои собственные эмоции. Нет, принц ни минуты не сомневался в честолюбии своего клеврета. Он знал, что Седрик фанатично любит сладкое и книги. Но он также знал, что при необходимости или по приказу, змееоборотень готов отказаться от этих своих слабостей. Не то чтобы с радостью – но готов. Фобос никогда не задумывался, есть ли у Седрика за душой нечто непогрешимо-святое, что-нибудь такое, без чего он будет страдать?
- И до главного меридианского жирафа, наконец, дошло, что он лишь зря теряет время, изображая верного пса.
Принц не заметил, как вновь задумался, и потому едва не подскочил на стуле, когда над его ухом раздался голос Калеба. Неодобрительно-сердитый взгляд, брошенный в сторону бывшего повстанца, результата не дал. Юноша выглядел уже прилично выпившим, и его лицо явственно выражало безбашенное нахальство. Решив, что препираться с собственным неудачным созданием, тем более находящимся в еще более невменяемом состоянии, нежели обычно, будет ниже его достоинства, Фобос снова отвернулся от него, однако Калеб разговор законченным не считал. Наклонившись к самому уху своего создателя, он шепнул:
- Не могу смотреть на наглую физиономию Змея, особенно когда оно светится таким довольством. И утешаю себя только одним: выражение твоей физиономии в день, когда наша королева подарит Меридиану наследницу, искупит этот неприятный момент!
Это было уже слишком. Стараясь не касаться Калеба пальцами, Фобос протянул в его направлении руку, и сгусток энергии отбросил юношу на несколько метров. По неудачному стечению обстоятельств угодил бывший повстанец аккурат на колени Питера, наклоняющемуся, чтобы, пока гости самозабвенно орали «Горько!», под шумок поцеловать Корнелию…
Нет, сказать, что он совсем не попал, было нельзя. Просто он не попал в Корнелию, ибо в тот самый момент, как его губы тянулись к заветной девичьей шейке, ему на колени шлепнулось что-то тяжелое, и рот уткнулся в нечто иное. Широко распахнув глаза, которые он в предвкушении приятной забавы слегка прикрыл, Питер встретился взглядом с не менее обалдевшими зелеными глазами Калеба.
Возможно, брат Тарани и обратил бы все в шутку: этот странный мрачный парень, хоть и раздражал его уже около полутора суток, особенной неприязни не вызывал, однако его мнения никто не спрашивал. Калебу совершенно необходимо было выместить на ком-то накопившуюся негативную энергию, а кандидата, лучшего, нежели новый парень бывшей любимой девушки, найти во все времена было трудно.
Кулак экс-повстанца взметнулся вверх и врезался в скулу Питера. Сила с которой был нанесен удар, заставило темнокожего юношу откинуться назад, в результате чего спинка стула жалобно скрипнула, треснула, и оба парня с грохотом покатились по полу.
Как говорится «свадьба – не свадьба, если не было драки». Под полуиспуганные-полувосторженные вскрики девушек молодые люди один за другим подключались к общей свалке. Фобос, придя к выводу, что не время проявлять королевскую выдержку, разумно решил сменить дислокацию. Тем более, что все официальные тосты уже прошли, и его присутствие в данном помещении уже не являлось обязательным. Краем глаза он успел заметить, как Седрик осторожно, но настойчиво отводит от стола Элион. Молодой супруг выглядел абсолютно трезвым, что, впрочем, принца не удивило. Мощный организм змееоборотня уже вполне переработал вчерашнее количество алкоголя, а сегодняшней порции было недостаточно, чтобы вновь ввести его в состояние опьянения. Элион сперва казалась встревоженной, но Седрик держал ее за плечи столь уверенно, что она вскоре успокоилась и последовала за ним, удачно лавируя в веселящейся толпе.

* * *

Успокоиться все смогли нескоро. Зал оказался изрядно потрепанным погулявшим народом, однако что-то подсказывало, что это не первая и далеко не последняя вечеринка, шумно прошедшая в этих стенах. Седрик и Элион вернулись с балкона, на котором удачно переждали накал страстей (судя под довольному лицу первого и мечтательному – второй, время они провели с пользой). Фобос видел их со своей стороны зала. Он почему-то так и не смог уйти, найдя приют в одной из задрапированных ниш. Компанию ему составила вполне симпатичная бутылочка, с которой принц по душам поговорил один на один.
Царящая суета, как ни странно, перестала его раздражать. Она отошла на задний план, став почти нереальной. Как во сне Фобос видел прекращение драки: видел, как люди встают, отряхиваются – сами или с помощью своих спутниц, весело похлопывают друг друга по плечам… Видел он и как, незамеченный остальными, скользнул к выходу Калеб. Медленно заплывающий глаз бывшего повстанца почему-то не доставил обычно довольно мстительному принцу никакого удовольствия. И, конечно же, он видел, как с балкона выплыли виновники торжества, которых громогласно приветствовали те, кто был еще на это способен. Они огляделись, будто ища кого-то, после чего направились к нему. Седрик остался стоять неподалеку, Элион же подошла ближе. Похоже, она тоже позволила себе выпить – а может, это счастье подействовало на нее опьяняюще. Обычно неприметное личико сейчас будто окрасилось нежными цветами: серебристо-зеленые глаза стали ярче и сияли мечтательным светом, чуть приоткрытые губы потемнели, а бледных скул коснулся нежно-розовый румянец. Юная королева осмелела настолько, что взяла брата за руку и что-то пыталась ему внушить – мягко, но настойчиво. Однако принц на все ее слова лишь отрицательно качал головой.
Потом они тоже куда-то удалились – а перед глазами Фобоса поплыл туман. Стремительно вращающийся зал был последним, что он запомнил.

* * *

Наглый солнечный луч светил прямо в глаза, нахально щекоча светлые ресницы. Принц попытался найти более удобную позу, но дневное светило, казалось, было вездесущим. Тогда Фобос попытался перевернуться на другой бок – уж на стенке-то солнца точно не должно было оказаться! Однако осуществив свое намерение, он окончательно сполз с кровати, практически уткнувшись носом в пол.
Сон закончился, однако голова казалась свинцово-тяжелой… С чего бы это?
Фобос выполз из-под перекрученного одеяла, по пути окончательно свернув измятые простыни. Похоже, вчера он лег поздно… или рано – это уж с какой точки зрения посмотреть. Возможно, еще и пили.
Точно пили.
Ведь вчера Седрик женился на его сестре.
Принц откинул перепутанные волосы с лица и мрачно оглядел комнату. Помнится – насколько это возможно – Элион после свадебного банкета предлагала, даже уговаривала его вернуться. Может, выпила лишнего, может, ее на волне сентиментальности посетило стремление к семейному единению… Однако факт остается фактом: судя по тому, что вокруг – явно его комната, расположенная на втором этаже букинистического магазина, он гордо отказался. Интересно, кому хватило благородства доставить его сюда, ибо сам принц дороги домой не помнил.
Ну что ж. На Седрике свет клином не сошелся. Да и вообще, жил же Фобос первые лет одиннадцать своей жизни без всяких там Седриков? Неприятно, конечно, что кофе теперь придется покупать самому… А может, его можно будет заказывать, как пиццу, по телефону?
Пребывая во власти этих невеселых дум и сложных вычислений, принц влез в шорты и привычным маршрутом спустился вниз. Подходя к кухне, мужчина услышал негромкие голоса и поморщился. «Опять Седрик не выключил вечером радио… Знает же, что я не люблю завтракать при этом шуме»
Ах да, Седрика же вчера вечером дома не было. Тем хуже, значит, радио надрывается уже больше суток!
Фобос раздраженно толкнул дверь – и так и застыл в проеме. Образ Седрика в салатовом фартуке и со сковородкой наперевес за последние несколько лет стал уже настолько привычным, что принц сперва решил, что замутненный алкоголем разум неподобающим образом шутит с ним.
Но нет, иллюзия соизволила заткнуться на полуслове, расплыться в улыбке и слегка поклониться, удерживая сковородку на весу.
- Доброе утро, Ваше высочество! Завтрак сейчас будет готов.
Немного подумав, Фобос все же переступил порог – и встретился с новым потрясением. За кухонным столом, по-ученически сложив на скатерти руки, расположилась Элион. Нет, не в элегантном свадебном платье. И уже без изящной прически. Две растрепанные пепельные косички опускались на легкую маечку. Шорты выставляли на всеобщее обозрение худенькие коленки, а босые ноги обнимали ножки стула.
- Привет! – звонко прозвучал девичий голосок, и Элион честно попыталась улыбнуться.
Фобос чисто машинально опустился на ближайший стул, и тут же перед его носом появились тарелка с ароматным воздушным омлетом и большая кружка с горячим кофе. К тарелке Света Меридиана прилагался стакан с соком, себе же Седрик достал пакет молока. Юноша, любовно погладив свое сокровище, уже начал его вскрывать, когда к принцу вернулся, наконец, голос:
- Какого черта вы тут делаете?
Седрик с Элион переглянулись.
- Ну, вообще-то мы тебя ждали, - протянула девушка, но Седрик тут же перехватил инициативу:
- Мы решили, что сначала надо позавтракать. Вы не беспокойтесь, мы уже уходим… Если Вы не передумали, конечно.
Краем глаза Фобос заметил, как нога его сестры возмущенно пнула идеально отутюженные брюки змееоборотня, а светлые брови недовольно сошлись не переносице.
- Что именно я мог передумать? – поинтересовался принц, отпивая большой глоток кофе и ощущая, как постепенно снова становится человеком.
- Вы вчера сказали, что сегодня я могу взять… выходной, - тщательно подбирая слова, пояснил Седрик. – Ее высочество обещала мне показать некоторые… занятные места Хитерфилда. После я сам провожу ее и к вечеру вернусь. Так?
Фобос машинально кивнул, и Седрик с Элион восприняли это как руководство к действию. Одновременно вскочив на ноги, они засуетились. Змееоборотень сунул все тарелки и два стакана в мойку, оставив на столе лишь кружку принца, а девушка лихорадочно нащупывала на полу свои босоножки. В результате уже через пару минут кухня очистилась от их присутствия.
Сделав еще один глоток, принцу вдруг вспомнилось, что не видел на руках своих сотрапезников золотых колец – хотя вчера они надели их друг другу и вроде как по земной традиции снимать не должны. Забрав кружку с собой, Фобос вновь поднялся на второй этаж и прошел в комнату Седрика. Хотя кровать и была аккуратно застелена, похоже, юноша ночевал все-таки здесь.
«Ну не могло же мне это все присниться?!» - возмущенно подумал принц, присаживаясь на тщательно выровненное одеяло. Кофе в кружке все убывал, и вот лишь на самом дне осталась гуща. – «А с другой стороны, почему бы и нет»
Он встал и поставил кружку на прикроватную тумбочку. Подойдя к платяному шкафу, Фобос решительно распахнул резные створки. Вся одежда Седрика висела в идеальном порядке…
Но белоснежного шелковистого костюма среди нее не было.

* * *

На улице уже начинало темнеть. Учитывая, что на дворе стоял июнь, времени, похоже, было немало. Но Фобосу было лень обернуться, чтобы посмотреть на часы. Он сидел на подоконнике и рассеяно смотрел на улицу, уже почти пустую в это время.
Внезапно на дальнем конце улицы появилась парочка, теоретически ожидаемая, но в появлении которой у принца имелись определенные сомнения. Седрик и Элион шли, держась за руки, отчего мужчина почувствовал, что его начинает ощутимо мутить.
Тем временем парочка дошла до входа в книжный магазин. Мгновение помедлив, Элион привстала на цыпочки, и Седрик наклонился к ней навстречу. Смотреть на это было противно, но Фобос продолжал взирать свою сестру и своего же верного клеврета. Поцелуй вышел длинным, но при этом определенно целомудренным. Несмотря на это, даже в сумерках было видно, как покраснела юная королева. Подняв руку, она провела ладошкой по щеке Седрика, а потом, отступив на пару шагов назад, растворилась в легком мерцании. Юноша еще несколько секунд смотрел на то место, где она исчезла, после чего достал ключи и тихо вошел в магазин.
Фобос, наконец, смог оторвать взгляд от улицы и соскользнул с подоконника, переместившись на кровать. Значит, все-таки приснилось…
Однако, если так все будет идти и дальше, этот кошмар очень скоро станет явью.

Глава 2 Вернуться